Я думала про твой вопрос - зачем ты приходишь [в документальную анимацию], и что получаешь. Наверное, первое, что я получила - это разрешение делать как угодно. [В лаборатории] ты ограничен в ресурсах, ты за 10 дней делаешь фильм на острове, где мало что продается, и мало интернета, и один комп на 10 человек. И для меня это было не проклятие, а наоборот, обратное слово от проклятия. Когда ты такой: «Блин, можно не париться, ну наконец-то сделать из этого. Из чего нашел, из того и сделал, и никто не ругается. Можно выражать свою мысль с помощью самых простых материалов и простой анимации, и простых кадров».

И второе, что я получила — комьюнити. Ты оказываешься с людьми, которым хочется что-то рассказать, и [у них тоже] есть радость того, что «о, три бумажки шевелятся, вау». И можно с ними поделиться не самыми простыми историями. Они все очень понимающие, и это очень ценно было.
Плюс у нас были кураторы, и мы очень много смотрели анимации, то есть ты еще получил какое-то образование. Ты посмотрел кучу всего, узнал, как можно делать по-другому. Для меня это был такой разворот, потому что я не авторский человек, я не делала авторского кино, и для меня самовыражаться было непривычным.

И третье, что ты получаешь, это когда ты сделал свой фильм, ты получаешь сначала суперкриж, когда показывают твою историю на экране, и ты такой «Господи, зачем я это рассказал, господи боже, только не это, сейчас все посмотрят, решат что я вообще». Но это очень быстро проходит, потому что очень классный фидбек. Ты получаешь признание, которое в моем случае, так как я не автор каких-то своих фильмов, я никогда не видела. Максимум где ты мог увидеть комментарии, если ты работаешь на детских мультиках, это на ютубе, но их отменили. Комментарии на ютубе выглядят так: «Как тебя зовут? Сережа. А меня Настя». То есть ты знаешь, что они смотрят твою серию, но ты не получаешь никакого фидбека. А на лаборатории много общения на тему именно твоего фильма.

То есть пришел просто отдохнуть от «завода», а получил много, и я до сих пор получаю какие-то плоды от этого. Знакомства абсолютно бесконечны, они ветвятся-ветвятся. Мне кажется, что получила я гораздо больше, вложив небольшое количество труда совершенно, крошечное. Да у меня есть опыт в анимации, но все равно, потратив там не очень много сил, я получила просто фрактал подарков.

А потом ты стала там преподавать…

Я начала преподавать году в 2018, в Scream School, в разных универах. А потом меня Дина Годер (куратор лаборатории документальной анимации) пригласила, и я подумала «Ну, очень почетно». Дина дает теоретическую часть, она показывает фильмы. Сандрик Родионов производит такой диалог, что ты понимаешь, о чем твой фильм. Он очень бережно расспрашивает, но очень глубоко, и ты ищешь какие-то интересные способы свою историю передать. А я, или Женя Жиркова помогали с анимацией, объясняли, как анимация работает.
Но мне было сразу понятно, что я хочу со всеми болтать, в анимацию я всех бросаю как котят и говорю: “Давай, учись, вот тебе три кнопки”. Мне кажется, что, особенно когда мало времени, ты не сможешь рассказать очень въедливо какие-то вещи, и это может остановить людей, потому что они захотят вырисовывать или заморачиваться… А можно помочь (небольшими советами): «Попробуй сюда лампочку поставить, а сюда эту штуку». К каждому приходишь, и по чуть-чуть подкручиваешь.

И мне очень нравилось вести беседы со всеми. Часто мы приезжаем на любой такой мастер-класс, или воркшоп, и у нас есть первый слой истории, первый ракурс. Что-то, что охраняет более хрупкое, более ценное. И моя задача объяснить, дать понять своим студентам, что здесь безопасное место для их историй. Иногда оказывается, что нет сил. Иногда бывало, что какая-то история случилась недавно, и это невозможно пока еще охватить.
Я в вышке (ВШЭ) работала, там запустился один модуль, когда нужно сделать инфоролик про что-то очень конкретное. Например, про диабет у детей. Такая как бы видео-брошюра. И там я тоже старалась быть человеком, которому сначала расскажут эту историю, потому что очень часто ты, пока не сформулируешь другому, не знаешь, что у тебя за история. Всегда учу студентов - когда вы рассказываете, в записи, это всегда должен быть человек, который поддержит. Потому что молодые студенты часто идут своему другу рассказывать, и он их только еще сильнее застесняет.

Еще я читала еще отдельные лекции, для тех, кому была интересна документальная анимация. А в прошлом году я сделала первую свою мастерскую, потому что, наверное, мне было важно создать комьюнити людей приятное. Для меня было в первую очередь важно, что люди могут созваниваться раз в неделю или два, и они все друг другу приятны. И все рассказывают свои истории, что-то пробуют, и это еще и такое как-бы место. Пусть оно виртуальное, но оно существует.
После всех моих курсов, у меня всегда остаются чаты, и в них люди уже иногда свою жизнь живут, сами тусуются, и сами организуются. Мне нравится, что я иду, и за мной множатся сообщества. Мне кажется самое важное в такое время как сейчас, когда все разъехались, поменяли место жительства, и прочие вещи поменялись, что у тебя есть место, где вы все можете соединиться, и вам тут хорошо.

Расскажи про работу с подросткам во Франции.

Первое, что скажу, я поняла, что дети - это бомба. Я редко сейчас работаю с детьми, или с подростками, за исключением коллабораций с ТУМО. Это классный образовательный центр - изначально, его открыли в Ереване, затем в других городах Армении, Грузии, в Европе, в Ливане. Я работаю с ТУМО с 2018 года, в 2022 и 2023 я вела док лаборатории для них в Париже и Лионе.
Если взрослых, мне кажется, больше что-то может остановить или напугать, то у подростков вообще никакого стопора. Взрослым я даю больше свободы, тинейджерам я даю больше рамок. Например, мы сразу записываем историю, потому что, если нет истории, то всё растекается. Они рассказывают от очень каких-то сложных, глубоких переживаний, про уход родственников, например, или как мама с папой развелись, и теперь кот - один на двоих, до «я сходил на концерт — это было классно», или « я съездил в Париж с родителями, и нас оштрафовали на 200 евро». И когда ты записываешь их историю, ты по ней понимаешь эмоциональный окрас. Я не очень хорошо понимаю французский, но я понимаю где драматургия. И меньше чем за неделю мы с ними делаем фильмы, в которых есть ценные размышление, есть их восприятие.
Например, девочка рассказывала, как она пошла в терапию, потому что у нее две бабушки и один дедушка умерли один за другим, за один уикенд, пока она отдыхала с родителями. Она рассказывает, как ей казалось, что нельзя обременять других своими проблемами, а оказалось, что это, наоборот, очень помогает. Ей всего 14, но очень взрослая получилась история и высказывание.

Для подростков доканимация - это часто возможность рассказать что-то родителям. Что они хотят больше тусить с друзьями, что они хотят в розовый цвет покраситься. Когда я в Армении работала, там очень много было про «я не такой». Что я отличаюсь внешне или по поведению, по интересам. Или про то, что пережил какие-то события сложные, и это сложно сказать родителям напрямую.

Во Франции была потрясающая реакция родителей. Я бы очень хотела, чтобы в России такое было. Сейчас я живу в Казахстане - чтобы в Казахстане приходили родители смотреть фильмы своих подростков и проникались, хлопали, хвалили своего и чужого ребенка. Это очень важно, потому что для подростков — это диалог.

Еще важное чувство - «Вау, я не знал, что я так смогу». В доканимации это часто работает и со взрослыми, если это взрослый не аниматор, из другой профессии. Он чувствует «Офигеть, я смог, я сделал», и это тоже очень ценно. На мой взгляд, со всеми современными технологиями, анимацию может сделать подросток, который никогда не делал анимацию, это может делать взрослый, который работает в театре, который врач, у него может быть любой бэкграунд, было бы желание и время.

Подростки меня очень вдохновили и удивили. Я была уверена, что я буду несколько дней продираться через их недоверие, языковой и возрастной барьер, а они вываливают тебе сразу всё и я это очень ценю.

Зачем при отборе в мастерскую доканимации спрашивают, что ты хочешь рассказать?

Обычно ты делаешь для отсева, чтобы не было людей, которые такие «Ааа, я только спросить». Даже по тому, как люди формулируют, можно увидеть, какие у человека ценности, что ему интересно, как он относится, серьезно или нет к этому вопросу, может ли он связно написать предложение, поверь, это тоже важный момент. То есть я по заявкам вижу более-менее, что люди понимают, куда они идут.
И потом, слушать теоретически, это классно, но когда у нас есть история, мы начинаем примерять полученную информацию к себе. Например, после просмотра чужих фильмов ты думаешь: «О, это мне подходит, а это какая-то фигня, а это я могу ухватить себе?». Эта жадность, которая срабатывает, когда есть совпадение с твоей историей. И это классно. В процессе вы рассказываете какую-то идею, вы живете в ней, вы понимаете, насколько она вам близка. Иногда меняется какой-то момент, какая-то составляющая.
Например, я делала фильм про знакомство с папой, когда мне было 8 лет (до этого я папой считала отчима) и про немногие моменты нашего взаимодействия, где мы друг друга понимали, были друзьями. На момент съемок папа уже 10 лет со мной не разговаривал, и мне сказали - классно будет, если это закончится звонком папе. Я так и не закончила фильм, но действительно в итоге позвонила.
Важно рассказать историю другому так, как она есть сейчас. Потому что тогда она освобождает дорогу для другой истории, или ты начинаешь смотреть на неё под другим углом. Самое главное — не сидеть «на задней парте», хоть это бывает сложно. Но обычно это домино-эффект, когда начинают делиться, то становится не так сложно, не так страшно.

В прошлом году ты провела первую самостоятельную мастерскую документальной анимации, где посчастливилось поучиться и мне. Сейчас набираешь новую группу. Будешь ли что-то менять?

Пока ощущение, что набирается сильная группа, все сильно молодые. В вашей группе было много людей которые работают уже в анимации, или в медиа, умеют монтировать или рисовать, которым больше нужно было с историей поработать. Сейчас такое ощущение, что как-будто у них меньше опыта с анимацией, значит дам им больше практических штук. И я думаю, что мне важно от всех увидеть побольше сделанного в процессе. У нас были титаны, кто сделал сразу очень много, и были те кто что-то не успел или рассыпался, или еще что-то.
Но в целом я не думаю, что буду сильно менять, потому что у нас все очень и очень индивидуально. Я со многими из нашей группы работала потом лично. С теми кто как-то заинтересовался, ты идешь вместе. Я не верю, что нужно сидеть над взрослым человеком. Я считаю, что человек, если он хочет продолжать, то он будет, он закончит. А с любыми вопросами я помогу-подскажу.

Было бы классно на хвосте нашей группы первой собраться с новой. Чтобы новые ребята увидели заканчивающиеся проекты, или законченный, чтобы вы им что-то сказали. Я вообще всегда за то, чтобы соединять людей, знакомить, потому что это ценный опыт. Когда у меня были оффлайны в универах и на курсах, и у меня было около сотни человек за год, и я мечтала собрать всех своих выпускников вместе.
И еще мне хочется сделать какой-то оффлайн здесь, в Центральной Азии. Здесь сейчас очень много инициатив, связанных с работой с памятью, с теми событиями которые были, которые никак не анализируются особо. Я думаю, что может быть весной сделать что-то, показать там ваши работы, какие-то еще студенческие. Площадки для этого есть.
А с курсами, было бы классно делать их все через спонсоров, и делать их бесплатным, просто отбирать по заявкам. Для меня это возможность послушать интересных людей, ты расширяешься, выходишь за границы того где сидишь.

Последний вопрос — как думаешь, есть ли история, которую нельзя реализовать в документальной анимации?

Формальная история. История которая тебе не интересна — ее нельзя реализовать. Мне кажется, в документальной анимации же нет правильности истории, в любом случае она прорабатывается через нас, через человека. Это восприятие мной хоть взрыва на солнце, хоть смерти хомяка. То есть все, что ты чувствуешь насчет каких-то вещей, которые ты испытал, или другие люди.
Если тебе это отзывается, то можно. А если тебе это не отзывается, и ты делаешь это потому что модно, или тебе сказали, что надо, то ты ее реализуешь, но будет, наверное, не очень классно.
Очень часто люди спрашивают, какая «правильная» тема, верная тема, может обязательно должно быть про эмигрантов, про войну, про страшное? И ты такой: «Нет, не обязательно». Это может быть всё, что человек способен почувствовать, чем заинтересоваться.

PS из 2024 года: У Сони теперь есть телеграм-канал где она рассказывает про свои курсы, про своих выпускников, друзей и коллег, делится интересным из мира анимации и не только - Class of Gorya