Я училась на актёрском, но жизнь так складывается, что с годами, видимо, ты приходишь к тому, что у тебя появляется личная накопленность и хочется личного высказывания, уже непосредственно твоего. У меня это случилось через плёнку. Я стала фотографировать и поняла, что это мой язык, моё мироощущение. Оно лично моё, и не зависит ни от кого. В каких-то профессиях, кроме тебя есть ещё коллектив, который диктует правила. А тут только твоё, и если скажут, что это неправильно, то ты ответишь: «Ну и что?» Ну да, это может быть неправильно, но в этом моменте оно случилось так.

К плёнке я пришла тоже не сразу. Хотела попробовать себя в кино, но не в полном метре… Это были небольшие зарисовки, этюды на тему ощущений. Я поступила в творческое объединение «Кинокоммуна», при Молодёжном центре Союза кинематографистов Санкт-Петербурга. Занятия были раз в неделю, мы проходили приёмы съёмок. Приведу пример задания: надо снять длинный крупный план, или ракурсы, или события на общем, на супер дальнем плане, такого рода. Выполняя их, делала всё равно некую историю внутри, микро-историю. И мне всё время говорили, что задание не выполнено, потому что по их ощущениям я делала не то, но по моим ощущениям абсолютно то, как раз то, что нужно... Да, это может быть коряво, может быть неправильно, но это твоё личное высказывание, иначе мы все как под копирку, это просто смешно.

В декабре поняла, что наши пути расходятся, потому что мне не интересно стало. И я ушла. У меня лежал плёночный фотоаппарат, мне его подарили мои сокурсники, когда училась на актерском.

Я давно начала снимать, но это всё было баловство, поиски, даже покупала себе какой-то полу профессиональный фотоаппарат, цифровой, и что-то пробовала. Но это не позиционировалось, как некое высказывание, просто для себя, для друзей, для семьи. И однокурсники, зная это, подарили мне плёночный.
Было очень смешно, потому что я не почитала, как всё устроено, и на первой плёнке вышло кадра четыре, наверное, потому что я даже не посмотрела ни про диафрагму, ни про выдержку…

• Зенит?

Нет, Киев 4M, до сих пор моя любовь, он со мной, я на его снимаю, у него возможности феноменальные для его времени и для его сборки, очень хороший аппарат.

Уйдя из Кинокоммуны, я достала плёночный фотоаппарат, и подумала: перейду я в статичное изображение… Изучила, как он устроен, поняла, что как нужно делать, стала экспериментировать, пробовать, и тут случилась пандемия. Подумала, что тогда нужно начать самой проявлять, закупила всё необходимое. У меня появился круг ребят, которые тоже снимают на плёнку, они провели мне мастер-класс, как заправлять плёнку в бачок, как смешивать проявитель, закрепитель … Потом мне подарили фотоувеличитель, с теми же ребятами мы устроили фото-ночь, где меня научили печатать. И так я стала проявлять и печатать сама.

• Есть ли в твоих фото проектах генеральная тема, к которой ты так или иначе возвращаешься?

Думала как раз об этом буквально в ближайшие дни, но, скорее, про видео высказывания. Какова моя тема, на что я почти всегда обращаю внимание, и что мне хочется в этом высказать? Наверное, какую-то внутреннюю щемящую тоску и радость. Я не знаю, как это описать. Чтобы в фотографии было твоё болезненное, наверное, что не все считают, но ты это туда закладываешь.

• Как «Дома в саванах».

Дома в саванах, пожалуй, да. У меня ещё была серия старичков. Она в общем-то продолжается, но только сейчас не так болезненно. Всё-таки свет присутствует, не только тьма. Но тогда я искала лица, которые вызывают очень тяжёлое ощущение. А дома - это и печальное и красивое.

Есть такое выражение: «это как мёртвый телёнок на фоне красивого заката», не помню, чьё оно, кто-то мне его рассказал несколько лет назад... И сейчас я опять к нему вернулась внутри себя. Там воспоминание, что ребенком его везли по скошенному полю, лежали снопы сена, и был очень красивый закат. И вот они в телеге, какая-то деревушка, едут, и он видит красивый закат, и вдруг в поле лежит мёртвый теленок. Это ощущение - мертвый теленок на фоне красивого заката - оно меня внутренне и ранит, и будоражит очень. Я в этом вижу некую полноту. И во всех фотографиях, наверное, к этому хочется стремиться, чтобы оно было не только красивым закатом, а чтобы там ещё был всегда этот телёнок, такой стык.

• Почему ты в лабораторию Дома Радио решила пойти?

Поэзия меня заинтересовала. И само место - Дом Радио - мистическое и давно оно уже рядом, и рядом и внутри. Много чего там смотрела, активно ходила на их просветительские мероприятия, и думала, как это здорово, что есть возможность разным молодым и немолодым что-то сделать, показать, и поучаствовать. И конечно, хотелось мне самой туда попасть.

Но с чем? Я не певец, не музыкант, не режиссёр в чистом виде. Хотела снимать мероприятия, репетиции, подумала, что моя пленочная фотография в стиле их анонсов и постов, и даже вышла на того, кто связан с организацией фотосъёмки, и мне предложили снимать репетиции хора. Но загвоздка в том, что есть важный нюанс, чтобы на фотоаппарате был беззвучный режим, даже на репетиции. А так как эта пленка, то это фактически невозможно. Сейчас, оказавшись внутри, вижу как снимают ребята фотографы, у них действительно вообще никакого шума, ни малейшего щелчка, вообще ничего. Так что это затея отвалилась, хор я не поснимала.

Позже подавала заявку на участие в коллаборации с современными художниками - создание фотопроекта для программок концертов musicAeterna, отправляла им небольшую подборку своих рельефных изображений, но меня не взяли.

Потом была лаборатория «В пространстве экранов», туда я тоже подавалась, но понимала, что там, конечно, больше современные технологии и навряд ли меня возьмут.

Интересно мне было оказаться внутри, понять, как там всё устроено, и что-то сделать. Потому что дух в Доме Радио очень сильный, именно творческий, с любовью к делу, за последнее время почти нигде не встречала такого отношения. И когда объявилась лаборатория видеопоэтического посвящения, трое моих знакомых мне прислали этот анонс, написали, что точно надо подаваться. И, вдруг, я подумала, что может не надо, но первый порыв был несомненный, и я решилась.

• Было какое-то представление о том, что ты будешь делать?

Было, конечно, какое-то. И это совершенно не то, что получилось на самом деле. Изначально мыслей про архивные фотографии не было.

В заявке я написала нескольких поэтов, с кем я живу, и которые идут со мной мой путь. Кроме Геннадия Айги была Ольга Седакова, Пауль Целан, Рюноскэ Акутагава... А когда пригласили на очную встречу, подумала, что надо определиться.

В итоге я остановилась на «Песенке для себя» Геннадия Айги. Оно связано с уходом папы. Накануне получается… перед тем, как папы не стало, я познакомилась с творчеством Айги, и очень оно в меня проникло и как-то вдохновило, и я решила узнать о нём больше, стала искать сборники, и выяснилось, что их нет, нигде не купить, нашла только на Авито.

Я родом с Дальнего Востока, и родители там жили. Когда летела на прощание с папой и похороны, взяла книжку с собой, и в самолёте её читала. Тогда «Песенка для себя» мне открылась, я поняла её смысл. И сейчас он не изменился для меня.

Уже после делала свою неформальную выставку, приуроченную к моему дню рождения. Сняла пространство в Бертгольд центре, и напечатала сама разные серии фотографий, были и рельефы, и деревья, и птицы с рыбами, и виды Питера и Дальнего Востока. И на каждом отпечатке либо спереди, либо сзади был напечатан текст Геннадия Айги из цикла «Поклон — пению» на тему чувашских распевов, они очень короткие, почти хокку.

Когда меня пригласили на предварительную встречу в Дом Радио, я подумала, ну что, надо самое сокровенное доставать, и всё, что там внутри. Страшно, ну да, ну а как ещё?

В начале хотела сделать кинотанец, и даже сняла актёра. Не совсем в чистом виде кинотанец, скорее, что-то эмоциональное, я добавила папину кофту, мне хотелось с домами в сетках сделать рифму. Но когда стала смотреть отснятый материал, поняла, что снять то мы сняли, а как теперь собрать его? Он не собирается, всё отдельно и непонятно.

И тут возникла мысль про архивы, стала искать, что есть, достала свои детские фотографии, и, решила их просто снять общими планами: кадр, оборотная сторона, потом чуть крупнее, чуть еще крупнее, и когда все они лежат. И, помнится, Лена (прим. Елена Кулеш - участница лаборатории «Сдуй свою речь в пыль») рассказала про Артура Аристокисяна, который берёт одну фотографию и детально ее разбирает, увеличивает ее до супер макро. Я подумала, что надо попробовать попутешествовать также по фото. И всё начало складываться, и чем больше я пробовала, тем неспешнее всё это становилось. Так вышло, что в начале всё быстро, потом медленнее, ещё медленнее, ещё… Сначала было неловко, потом неловкость ушла, и стало как-то спокойно …

• Мне кажется сам метод подразумевает медленность, остановку внимания, что ты не просто полистал альбом, а что ты его рассмотрел.

Да, это так. А ещё это личная история, и это всегда двойное ощущение. Почему-то в начале мне казалось, что это может быть некомфортно другим людям, неприятно, может быть… Что это так лично, так крупно, так близко. Но, сделав опрос среди своих, среди лаборатории, я поняла, что ни у кого это не вызывает отторжения. И тогда уже смело начала снимать, очень детально, насколько это возможно, потому что фотографии действительно маленькие.

• У тебя уже был публичный фотопроект про папу, ты его даже отправляла на конкурс Союза фотохудожников, тогда не было сомнения, что личная история может кого-то задеть?

Тогда только не стало папы. Было 9 дней, когда отправляла заявку, и, видимо, было такое состояние аффекта, что меня это не смутило. Мне казалось, что все должны об этом знать, и все должны это видеть. Альбом называется «Папа, последняя встреча», но фотографии наполнены светом, там нет предчувствия беды. Там жизнь, там всё благополучно на тех фотографиях.

Вообще это интересный вопрос, насколько личное уже переходит границу или ещё нет.

В своих работах часто отталкиваюсь от интуиции. Бывает так, что не объяснить,
почему я так сделала. Потом только, разбирая, понимаю, почему так случилось. Например, когда сняла фотографию папы: отдельно глаза, отдельно губы, и отдельно фактуру кофты. Подумала, что это я сняла? А потом стало ясно, что это детали, которые помнишь из детства. Ты не помнишь события, а как правило, есть та деталь, которая тебе напоминает об этом событии. И я поняла, почему так сняла. Потому что, глаза помню, губы, изгиб губ, кофту с торчащей ниточкой.

• Почему ты в итоге взяла только старые фотографии, и не использовала те, что ты делала сама позже?

Я думала про это, хотела совместить. В фильме фотографии, где родители совсем ещё молодые, и те, где мне года четыре. А у меня есть фото, которые я уже сама снимала на плёнку, и сама печатала. Это фактически последние фотографии родителей… Папы не стало в 22-м, мамы в 23-м, так друг за другом они ушли. И эти фото я отдельно отсняла на видео, но они не сложились со старыми. Они вообще из другой фактуры: другая бумага и другая печать.

Одна старая фотография вообще разорвана пополам, и там заломы все видны. Где-то она лежала, где-то хранилась, кто-то ее даже склеил, удивительно. Получается это такое погружение во время, в прошлое, и, отчасти такое безвременье: или было, или сейчас есть, или будет, непонятно.

• Что тебе дало участие в лаборатории?

Это сильно раздвинуло какие-то границы. Все казалось, что с тобой что-то не так. В лаборатории возникло ощущение, что всё с тобой так. Не надо стремиться в общую канву, если посмотреть чуть шире, то есть ещё другие пути и места, где тебе не нужно объяснять, почему так. Лаборатория раздвинула границы, и стало спокойнее, что всë в порядке, что есть твоë место.

Ещё я начала вести свой видео-дневник. Небольшие видео истории, просто фрагменты. Раньше, как правило, кадры были статичные. Сейчас они стали более подвижными. Снимая крупно фотографии, мне понравилось разглядывать детально разные фактуры. И появилась серия крупных планов. Лепестки, обшарпанная стена… какая-нибудь деталь, которую я сильно увеличиваю и медленно рассматриваю, обнаруживая то, что не видно просто глазу.

• Расскажи про проект «Я иду».

Он посвящен пути к себе. У меня всё через себя. Я не знаю, как работают другие художники. Но мне кажется, а что ты можешь знать лучше, как не то, что внутри тебя? Да и то, что внутри - не знаешь до конца. И каждый раз что-нибудь как повернется, и думаешь, ого, оказывается, что сидело. Беру только то, что могу прочувствовать сама. Это самое верное, мне кажется, иначе много будет неправды, придуманности какой-то.

Проект «Я иду» о пути, о встречах и голосах, о самом сокровенном, что живёт в каждом. Задумывался, как три блока.
Первый - это фотографии Дальнего Востока, как я вижу его во снах, и откуда начался мой путь - в них моя история, мои воспоминания, и звучит колыбельная мамы. Тогда мама была ещё жива, я попросила её спеть и записать мне колыбельную на диктофон. Очень трогательно получилось.

Второй - посвящён людям, которые меня окружают, которые мне дороги, и их фото, которые я снимала. Каждого попросила рассказать какое-то воспоминание счастья из детства, маленький фрагмент, когда ты чувствовал, что тебе очень хорошо. И у меня теперь есть такая подборка аудио-историй. Пока я их собирала, поняла, что каждая история очень точно каждого характеризует. Всё-таки, мне кажется, что в детстве закладывается, то главное, что потом с тобой всегда, и по сути составляет тебя. Потому что истории разные, и я понимаю, что с этим человеком могла произойти только эта. А если поставить её к другому, уже не работает.

И третий блок - который соединяет в себе предыдущие два, на экране что-то вроде анимации, когда изображения быстро сменяют друг друга, и возникает иллюзия движения, под музыкальное оформление, которое мне написали специально для этого проекта. Оно не выбивает, не задает никакой темы, просто помогает немного погрузиться, наверное.

Созерцание, неспешность, тишина. Может быть даже просто тишина нужна сейчас: экран в небольшой комнатке, где ты один, ну, может быть, максимум двое или трое, мелькают эти кадры, и ты смотришь, долго, и у тебя воля-неволей возникает ощущение какого-то воспоминания. Хочется, чтобы каждый вспомнил, что-то своё, может быть даже то, о чëм он давно забыл. И чтобы каждый, кто пришел, на секунду задумался, куда он идёт и идёт ли вообще.

И что в итоге ты хочешь с этим сделать?

Сейчас у меня ощущение что там чего-то не хватает, пока не могу понять чего, ощущение, что не созрело ещё высказывание, сделан своего рода черновик, и многое изменилось с момента задумки.

Но думаю, что всë случится, когда придёт время.